В стандарте 15 таблеток, в три ряда по пять штук в каждом. Их веселее пить (если уж пить) не по порядку, а например так: три по горизонтали, потом одну с противоположного конца, потом из середины, потом еще одну сбоку. По штуке в день, как написано в рецепте. Мы с ними на три ближайших месяца, так что развлекаемся как можем.
Грустно. В красной теплой толстовке с длинными рукавами, которые я люблю натягивать до самых кончиков пальцев. Они пахнут сигаретами. Этот запах успокаивает. Сегодня у меня день для себя. День в себе. Пауза. Я плыву в замедленном ритме, раздумывая, что же делать дальше. В душе осенне, на улице осенне. Может быть, наведу в комнате порядок, почитаю, посплю. Нужно слить накопившуюся усталость, а там будет видно. Выход всегда есть. Поэтому я нарочно выхожу из метро через неправильные двери, назло табличке, гласящей: "выхода нет".
Вечером, в начале двенадцатого, я пошла в кухню за чаем. Там за обеденным столом сидел мой отец и вымачивал семена кактусов в марганцовке. Он любит кактусы, у него их много. Каждый год он отвозит их на дачу, на солнышко, делает посевы из заказанных по интернету и собственных семян, пересаживает маленькие кактусы, прививает редкие виды. Так было и когда я была совсем маленькой, я помню точно такую же картинку: вечер, на кухоннном столе стоит маленькая стеклянная емкость с малиновой жидкостью, рядом разложена марля. Папа перетирает маленькие черные семена между указательным и большим пальцами, а когда они очищаются от грязи, стряхивает их на марлю. Давно не видела, как он это делает, и вот вчера меня поразило картинка осталась прежней, но насколько он изменился, как поседели волосы, обострились черты лица, теперь папа носит очки от дальнозоркости и сидит согнувшись над столом, так что при вечернем искусственном освещении кажется почти старым. И как долго я этого не замечала. Мне казалось, что он такой же как когда-то. Мне было так больно. И я ушла, чтобы было не заметно, что я плачу. Я ни за что на него не сержусь. Мне стыдно.
Во время дождя, заходя в крытые переходы-мостики для пешеходов над шоссе, люди по инерции продолжают нести зонтик над головой, строго вертикально, так, словно сверху и сейчас льет дождь. Забавно. В пасмурный, холодный день на фоне мокрого асфальта и дымного, затянутого пеленой горизонта, особенно спелыми и нежными выглядят красно-желтые листья. Как яблоки в траве.
Маленький фанартец по Нане. Родился на ИППУ. Ежедневник, ручка, 2 чьих-то маркера и корректор.
Я ем. Ем и пишу вопросы к семинару на послезавтра. Потому что завтра с утра и до семи меня не будет дома, а потом, когда я вернусь, надеюсь, мне хватит сил доделать то, что не успею сегодня. Пишу и ем. И пою нановские песни, заменяя все непонятные слова на вдохновенное "нанана". Все вместе складывается в какое-то полубуддистское состояние великого просветления. Или как бы состояния великого пофигизма. Не думала, что меня (меня!) когда-нибудь спросят "как ты выдерживаешь такой темп?". А я и не выдерживаю, я пока только примеряюсь.
Купила себе Молескин для набросков с нелинованной бумагой, потратила соответственно кучу денег. Наверное, про меня можно сказать, что иногда я совершенно не умею их тратить - что-то запало мне в душу и привет. Открыла Молескин - с замечательной бумагой, закладочкой, в твердом переплете с резиночкой, карманного размера. Настолько классный, что я даже не знаю, что в нем нарисовать. Я очень рада, что сейчас у меня есть свои деньги, которыми я могу распоряжаться как угодно. Мне не приходится просить у родителей, и я могу купить то, что посчитаю нужным. Ночью мне приснился потрясабщий сон - я пела под живую музыку, сжимая в руке микрофон, вот эту песню:
И так правильно, проникновенно, хрипло и красиво, было ощущение, что я пела саму себя, купалась в звуке, и из горла вырывалось метавшееся внутри, самое сокровенное, чему никак не находилось выхода или выражения, со всей силой и страстью, на которую я способна. Потому что петь я почти не умею - у меня совершенно непоставленный голос. А иногда мне очень этого хочется.
У нас могло бы быть одним интересным предметом больше, если бы культурологию читал кто-нибудь другой. Я очень интересуюсь всем, что связано с искусством, культурой, традициями разных народов, но вот когда на лекции нам говорят что-то вроде того, что "культурный человек - это тот, кто соблюдает правила, установленные обществом", что-то меня в этом коробит. Как будто что-то очень сложное упрощают до уровня однозначной ясности, убивая собственно смысл.
Маленькая Красная Шапочка и Злой Серый Волк для Сары Ли (SaraLee). Я очень в тебя верю, все обязательно наладится, слышишь? Кто есть кто? Это уже вам решать.
Я стала учредителем некоммерческой организации и сдала документы на ее регистрацию в ФРС, нам выдали зарплату, начальство поставило себе на рабочий стол тетку с Очень большими сиськами (теперь я вижу ее раз пятьдесят в день). Жизнь несомненно удалсь.
Привет. Дождь строчит письма каплями по стеклу. И я пишу. Привет. Я - плюшевый маленький растерянный звер в вельветовых джинсах и разных носках. У меня есть четыре сигареты в пачке, розовая зажигалка и две дырки на носках - одна на пальце и другая, поменьше, рядом. А кто ты? И где ты? И я даже не знаю, какой из этих вопросов важнее. Иногда мне хотелось бы, чтобы все получилось как в кино, красивом, грустном, но со счастливым хорошим концом. Разница между вымышленным героем и реальным в том, что вымышленного видят и оценивают зрители, они сочувствуют ему и знают, что он несмотря ни на что хоть и хмурый, но все-таки прекрасный человек. Кто ты и где ты, будь пожалуйста хоть чуточку ближе. Мне так сложно верить, что ты все-таки есть. Никто и не обещал, что будет просто, но понимаешь, так тяжело наступать на камни, они такие острые и я так часто в последнее время плачу.
Бывают такие вечера, такие ночи, которые тянутся долго, кошмарные своей неторопливостью, своей насмешливой медлительностью, а ты сидишь, подтянув колени к груди, у зажженной лампочки и ломаешь руки - ну скорее, скорее. Бывают такие ночи, в которые думаешь - только бы пережить, скорее бы наступило утро, началось движение, только бы встать и бежать-бежать-бежать куда-нибудь, хоть куда-нибудь, потому что за спиной пустота. Бывает, кажется, что ты стоишь, а сквозь тебя сыплются зерна, колючие, царапают ладони, а ты ловишь их, ловишь, а они падают, льются сквозь тебя, и так холодно.