на самом деле я Бэтмен
Последняя неделя проведена на зависть плодотворно: первую половину я старательно страдала от неизвестности и загадочного происхождения навязчивой боли в животе, очаг которой ненавязчиво намекал на взбесившийся аппендицит. На третий день от нервов поднялась температура, я металась по пустой квартире и вела сама с собой успокоительные диалоги на английском пока не приехала скорая помощь, самая гуманная помощь в мире. Циничная сухощавая женщина с мужскими замашками, пахнущая крепким табаком, пощупала мой многострадальный живот, задала с десяток вопросов и для успокоения своей и моей души поставила мне обезбаливающий укол. В мире воцарилась гармония и мир, поскольку диагноз не оправдался. Но это ровно до того момента, пока не обнаружилось, что врач вместе со своим металлическим ящиком из десятка ручек умудрилась забрать с собой именно мой драгоценный тонкий линер. Тут я немедленно почувствовала себя последним неудачником во Вселенной и ударилась в истерику. Это, знаете ли, очень забавно - маяться от безызвестности, пытаясь избавиться от разных малопривлекательных картин, которые услужливо рисует воображение. При том, что я панически боюсь больниц, к концу третьего дня я была готова разве что не сама улечься на носилки, и даже расстроилась, когда меня отказались куда бы то ни было везти.
Все это так способствовало всяким мрачным мыслям и чувству тотального, абсолютного одиночества, что вторую половину недели я занималась тем, что отходила. Честно говоря, со мной подобные вещи давно не случались, я уже отвыкла от этого гнетущего, опустошающего чувства безысходности. Раньше такие, назовем их красочным словом – депрессивные состояния случались гораздо чаще.
Впрочем, где-то в середине за все мои глупости меня настигло какое - никакое, а возмездие – это было крайне эффектное падение при малом (увы!) количестве свидетелей. Первое за зиму, между прочим. Я неожиданно взмыла в воздух и, сделав изящный пируэт ногой (это мой конек, как вы понимаете), треснулась об ледяную поверхность дороги. Самое удивительное, что ни один хрупкий предмет в сумке не пострадал, я ничего не сломала, и еще полдня бодро рассекала (по выражению нашего восхитительного преподавателя) по городу. К вечеру, по возвращении домой, обнаружились некоторые интересные подробности вроде растянутых связок ноги. Теперь кроме руки уже правда ничего не болит – ее я тоже слегка повредила.
Потом было несколько дней, отжитых на автопилоте, в перерывах автор пил йад, питался Буниным, Ефремовым, Сартром, надкусил Борхеса, медитировал над классической японской прозой 10 века – любимыми Записками у изголовья. Через какое-то время над Фраем – когда читаешь, создается ощущение, что зашел к старому другу, книга проглатывается с упоением. Потом на свет божий был извлечен первый диск Avril Lavigne, одно время она мне ужасно нравилась, потом фильм «Куда приводят мечты». Выплакалась, к слову, я еще в среду. В общем, пациент вдоволь настрадался по себе бедному и теперь жив.
О мечтах. За последние две недели у разных врачей я наслушалась столько нелестных комплиментов своей фигуре, что хватило бы на огромный комплекс неполноценности. Понимаете, я слишком маленькая и худенькая, то ли до ужаса, то ли до зависти. Окружающие искренне удивляются, когда оказывается, что я учусь в институте. Так вот, небеса могли бы послать мне бесценный, волшебный подарок, который освещал бы мою жизнь – я все еще грежу о сказочной возможности в иных случаях становиться грозным дядькой 2х2 метра.
На самом деле, меня уже отпустило, чему свидетельствует бодрое “let’s boogaloo!” в наушниках и две начатых плитки шоколада в холодильнике. Возможно, скоро снова смогу рисовать – эта способность хитрым образом завязана во мне на уровне душевного равновесия.
Еще я нашла музыкальную тему для Вилки, плюс песню Мэрилина Мэнсона, которая мне давно нравится и одну забавную композицию the killers.
Все это так способствовало всяким мрачным мыслям и чувству тотального, абсолютного одиночества, что вторую половину недели я занималась тем, что отходила. Честно говоря, со мной подобные вещи давно не случались, я уже отвыкла от этого гнетущего, опустошающего чувства безысходности. Раньше такие, назовем их красочным словом – депрессивные состояния случались гораздо чаще.
Впрочем, где-то в середине за все мои глупости меня настигло какое - никакое, а возмездие – это было крайне эффектное падение при малом (увы!) количестве свидетелей. Первое за зиму, между прочим. Я неожиданно взмыла в воздух и, сделав изящный пируэт ногой (это мой конек, как вы понимаете), треснулась об ледяную поверхность дороги. Самое удивительное, что ни один хрупкий предмет в сумке не пострадал, я ничего не сломала, и еще полдня бодро рассекала (по выражению нашего восхитительного преподавателя) по городу. К вечеру, по возвращении домой, обнаружились некоторые интересные подробности вроде растянутых связок ноги. Теперь кроме руки уже правда ничего не болит – ее я тоже слегка повредила.
Потом было несколько дней, отжитых на автопилоте, в перерывах автор пил йад, питался Буниным, Ефремовым, Сартром, надкусил Борхеса, медитировал над классической японской прозой 10 века – любимыми Записками у изголовья. Через какое-то время над Фраем – когда читаешь, создается ощущение, что зашел к старому другу, книга проглатывается с упоением. Потом на свет божий был извлечен первый диск Avril Lavigne, одно время она мне ужасно нравилась, потом фильм «Куда приводят мечты». Выплакалась, к слову, я еще в среду. В общем, пациент вдоволь настрадался по себе бедному и теперь жив.
О мечтах. За последние две недели у разных врачей я наслушалась столько нелестных комплиментов своей фигуре, что хватило бы на огромный комплекс неполноценности. Понимаете, я слишком маленькая и худенькая, то ли до ужаса, то ли до зависти. Окружающие искренне удивляются, когда оказывается, что я учусь в институте. Так вот, небеса могли бы послать мне бесценный, волшебный подарок, который освещал бы мою жизнь – я все еще грежу о сказочной возможности в иных случаях становиться грозным дядькой 2х2 метра.
На самом деле, меня уже отпустило, чему свидетельствует бодрое “let’s boogaloo!” в наушниках и две начатых плитки шоколада в холодильнике. Возможно, скоро снова смогу рисовать – эта способность хитрым образом завязана во мне на уровне душевного равновесия.
Еще я нашла музыкальную тему для Вилки, плюс песню Мэрилина Мэнсона, которая мне давно нравится и одну забавную композицию the killers.
) Растущий. К 17 годам я научилась это определять, а в первом классе никак не получалось.
