Может быть, дело в том, что у меня дико, зверски, непередаваемо, просто адски болит живот. Стоило проснуться, а мир уже казался поганым, гипотетические люди - упырями, флаг за окном шлепал по ветру безобразно громко, кошка сопела под диваном, а самый главный растрепанный упырь сердито пыхтел под одеялом съежившись от боли - день задался что надо. Будильник прозвенел в начале восьмого, еще час я извивалась в попытках свернуться тугим калачиком.
Мне скоро девятнадцать, и я совсем разучилась наслаждаться остротой и волшебной прелестью бытия, интересоваться, мечтать и летать (одно время мне казалось, что последнее я умею), единственный живой отголосок из-под черствеющей равнодушной шкурки - молчаливое восхищение. Красотой, совпадениями, жестами, тысячами маленьких необыкновенных мелочей.
А потом мне будет двадцать, и я думаю - а что я успела в этой жизни? А что будет потом? И становится так паршиво.
Маленький ощерившийся колючками кактус, мечтающий что однажды он скинет с себя свою жесткую неприятную кожуру и все увидят, что внутри у него - прекрасная нежная девушка. Вернее не все, а кто-то один, особенный, ну и люди вокруг за компанию. Пока наивный идеализм крепчает, колючки утолщаются, то самое прекрасное внутри чахнет и скукоживается. Возможно, когда мы с особенным доберемся друг до друга, мне уже нечего будет открывать.
Никак не могу найти то место, тех людей, с кем буду чувствовать себя нужной и гармоничной. Может быть, потому что я в принципе представляю внутри полный хаос и разлад.
Раздражают самые дурацкие мелочи, от самых дурацких мелочей же хочется рыдать в голос, а то задрать голову и завыть. Порвать, покусать, расцарапать, выругаться, свернуться клубочком и исчезнуть. Или во всем виноват проклятый живот.