на самом деле я Бэтмен
Я спрятала текст под кат, потому что получилось много. Биография (если можно так выразиться) Мелиссы, а именно: кто, откуда, когда и почему. Больше всего меня удручает, что получилось недостаточно полно. И это при том, что текста много. Не знаю, кому хватит терпения дочитать до конца, но если хватит - вы точно про нее многое узнаете^^ Плюс здесь немного описывается, что такое Академия и кое-что говорится о Чарли.1. Некогда, на рубеже двух эр: мифической и человеческой, мир был населен остатками прежних, отходящих постепенно с мировой сцены, существ (назовем их первосуществами, демонами), а так же занимавшими промежуточное положение полукровками и первыми людьми.
Первосущества, разумеется, состояли не только из демонов, но последних было большинство. Они были непосредственным порождением некой изначальной сущности, сосредотачивали огромную силу и считали себя выше прочих существ, перворожденными детьми вселенной. Первоначально их было очень много и они были слишком сильны, честолюбивы и воинственны, чтобы мирно сосуществовать друг с другом, поэтому постепенно демоны почти истребили сами себя в кровопролитных междоусобных войнах. В процессе этой борьбы уцелели самые умные и хитрые, заполучившие таким образом могущество других. Некоторые из них, наконец, найдя уничтожение себе подобных бессмысленным занятием, удалились из этого мира в другие, более спокойные места. Некоторые продолжали бороться, осознавая приход другой эпохи и надеясь занять в новом мироустройстве главенствующее место, поскольку справедливо находили, что равных по силе им нет.
Все это привело к неожиданным результатам – убивая друг друга, демоны слабели, оставалось не так много реально обладавших силой, достаточной, чтобы держать в повиновении прочие многочисленные, активно развивающиеся расы. Параллельно с борьбой между представителями первосуществ, развернулась борьба против них, вначале тайная, но постепенно все более усиливавшаяся (условно назовем ее инквизицией). Это было движение, начатое высшими силами, контролировавшими мироустройство и крайне редко вмешивающимися в ход событий. Вторжение инквизиции предопределили следующие причины: эпоха демонов закономерно подходила к концу, они должны были уступить свое место в мироздании и отойти в тень в качестве великих, но не имеющих больше законного положения существ. Однако демоны имели совершенно иные намерения и упорно отстаивали свое право на существование, пользуясь тем, что противостоять им никто не мог. Это и привело в действие инквизиторский механизм. Естественно, к борьбе активно подключились представители самых разнообразных рас, понимавшие всю важность победы и непрочность собственного положения, до тех пор, пока демоны не повержены (так называемая низшая инквизиция).
В числе наиболее могущественных и опасных был древний демон, едва ли не один из первых, по имени Ассилем (как вариант Азилем), сочетавший внешность хрупкой девушки с выдающейся магической и физической силой. Помимо этого Азилем обладала умом, расчетливостью и хладнокровием, позволившими ей не только выжить в борьбе, но и создать репутацию, которая сама по себе во многом служила защитой и отпугивала большое число самонадеянных, но не равных противников, которые могли бы назойливо покушаться на могущество Азилем. В войне она преследовала сугубо личные цели, не слишком церемонясь со встретившимися соперниками. Азилем мало интересовала судьба гаснущего демонического рода, время от времени, если считала это необходимым, она соединяла свои усилия с какими либо союзниками, но преимущественно действовала самостоятельно. Нужно отметить, что в те времена ее внешность никому не казалась странной – тогда более всего понимали, что оболочка может скрывать самую неожиданную сущность, и является не более чем шелухой. Неожиданный внешний вид был вполне распространен и никого не обманывал.
К периоду между эпохами относится заключение договора между Азилем и правителем большого пограничного города-государства. Для нее это был хорошо взвешенный ход, обеспечивающий простую, но действенную магическую защиту, способ залечь на дно и на время исчезнуть из поля зрения врагов и инквизиции. Она признавала своим покровителем и сюзереном какого-либо правителя, и исчезала с магической карты как самостоятельная единица. Чтобы заполучить Азилем, нужно было либо иметь разрешение сюзерена (что было маловероятно), либо уничтожить его, что становилось практически невозможно, так как в защиту покровителя Азилем могла использовать силу какого угодно уровня и нести за это ответственность только перед ним. Таким образом, она становилась неподвластна почти никому и надежно защищена, а правитель получал в свое распоряжение мощную поддержку, которая могла способствовать усилению его государства, и давала возможность противостоять большинству возможных конкурентов.
Правитель, которому Азилем предложила заключить договор, с одной стороны жаждал заполучить такого вассала, а с другой страшно опасался, что она может предать его, а это грозило ему полнейшей гибелью. Хотя правитель знал, что его страх с момента заключения договора становится почти необоснованным, все-таки он был неспокоен и боялся той силы, которая оказывалась под его началом. Поэтому с его стороны последовало обязательное условие – Азилем должна была согласиться на наложение печати на как минимум половину и в подтверждение этого, равно как и преданности своему новому покровителю – сменить имя. Поскольку ей срочно необходимо было обеспечить себе безопасность, Азилем согласилась. Значительной частью своих возможностей она не пользовалась – слишком они были велики, поэтому соглашение было заключено. В случае смерти правителя, ограничивающая печать снималась. Азилем присягнула на верность и получила имя Рудифь. С этого момента она служила интересам правителя девятивратого города и никому более, инквизиция и враги потеряли к ней прямой доступ. Рудифь стала правой рукой правителя, вселяя ужас в его подчиненных, ей доверялись безопасность, армия, и контроль за исполнением высочайших указов. Никому кроме покровителя не подчиняющаяся, хладнокровная и беспощадная, Рудифь оказалась той опорой, на основе которой было построено могущество и нерушимость власти. Государство укрепилось, отбило натиск врагов, начало завоевательные войны и превратилось в империю. Это вызвало зависть и ненависть соседей, одни искали помощи у инквизиции, другие - у немногих оставшихся демонов. Последние находясь под жесточайшим натиском, мало интересовались делами полукровок и людей, редко шли на сотрудничество, а если и шли, то вовсе не те, кто действительно мог тягаться с Рудифью.
Она была чужда соблазнов, сильнее и неукротимее любого мужчины, трезвым и дальновидным полководцем, неутомимым воином. Про нее говорили – волчья душа, и – боялись.
Противники абсолютной власти правителя, завистливые соседи, инквизиция и просто желающие поживиться на развалинах торговой империи объединили свои усилия, неутомимо ища способ разрушить союз, обеспечивавший такую непозволительную независимость, и уничтожить обоих его участников.
Постепенно созрел заговор, был разработан план, опасность повисла над девятивратым городом. Рудифь настаивала на необходимости снятия печати, но ее покровитель все еще боялся таких неограниченных возможностей, считал эту меру крайней, не соответствующей реальной опасности. Пока он сомневался, колебался, и, наконец, почти решился дать согласие, заговорщики осуществили свои намерения. Они не убили его (это открывало бы Рудифь свободу действий и освобождало от наложенного ограничения) а погрузили в вечный сон. Вроде бы та же смерть, да не совсем. В считанные минуты после этого империя пала, большинство подчиненных, еще вчера преданных своему императору, сдались, многие бежали, некоторые погибли, обороняясь.
Печать, наложенная на Рудифь, не была снята, таким образом она не могла постоянно противостоять инквизиции, и прекрасно знала, что за этим последует. Немногие преданные вассалы прежнего правителя объединились бы под ее началом для борьбы, если бы Рудифь снова обладала всей полнотой распоряжаться своими способностями. Но в сложившейся ситуации они предпочли бежать.
Через полчаса после падения империи, в прилегавшем дворцовом саду, преследуемая, раненая Рудифь была захвачена в плен вражескими войсками, для храбрости собравшимися в большом количестве, и передана в руки инквизиции. Инквизиция, получив давно желанную жертву, назначила казнь «алчному и порочному порождению зла», именем Света прокляв ее и установив датой следующее утро.
Перед казнью, проходившей на холме за городом – особом священном месте, был оглашен приговор. Смерть признавалась слишком легким наказанием за совершенные преступления и количество пролитой крови для такого опасного, мятежного детища тьмы. Впрочем, Рудифь и не ожидала чего-то иного – по законам того времени с врагами расправлялись беспощадно.
Наказание состояло из нескольких частей – наказание вечностью, наказание презрением, наказание одиночеством. Рудифь была приговорена к отсечению головы, имеющему особый магический смысл, после чего начинались ее скитания по миру, срок которым – вечность, отовсюду гонимая, преследуемая и презираемая, поскольку чудовищные легенды будут предшествовать ее появлению, лишенная памяти и прошлого. От всей прежней силы ей останется совсем немного, ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы не умереть, все прочее будет запечатано.
Вместе с Рудифью в то утро казнили еще одного демона, опасного, но менее древнего. Он был приговорен к вечному скитанию следом за ней в роли Ключника. Ключник рождается человеком, и независимо от своего желания следует за приговоренной по векам, охраняя и не давая погибнуть. Только он может распечатать ее, но не по собственному желанию, а по решению высших сил. Или убить. По их же решению. Ключник уже не опасен для судей, но обладает внушительной по меркам смертных магической силой, что обеспечивает выполнение его миссии.
Зная о том, кто будет казнен вместе с ним, демон презирает и Рудифь и себя. Приговор приводится в исполнение, причем чтобы поставить Рудифь на колени, приходится сбить ее с ног. Она сухо и молчаливо смотрит на окружающих, время от времени с откровенным презрением. Ее казнят первой. Следом слетает голова будущего Ключника.
После исполнения приговора высшие силы отстраняются, считая свою миссию выполненной. Дальнейший надзор за Рудифью и Ключником переходит в руки низшей инквизиции. В результате борьбы внутри самой организации и постепенного забвения первоначальных идей потеряна тайна воздействия на Ключника. Запущенный прежде механизм продолжает регулировать сам себя, замкнувшись и исключив возможность внешних воздействий и подчинения чьим-либо интересам. Таким образом, высшие силы обеспечили невмешательство в приговор, чистоту искупления и отрезали доступ к огромной силе, которую в состоянии освободить Ключник.
2. Отовсюду гонимая, не принимаемая среди людей, ибо слухи и страх опережали ее появление, забывшая собственное имя, покрытая позором, она бежала отовсюду, движимая единственно инстинктом самосохранения. В большинстве случаев Рудифь притворялась немой. У сильного, хитрого и гордого существа приговор во имя Света и ритуальная смерть отняли все, оставив единственную задачу – спастись и выжить. Бесприютной и проклятой. В ней сохранилась малая часть силы, однако чем дальше, тем больше значение этой силы росло, поскольку магия постепенно покинула мир, населенный теперь людьми.
В смутную средневековую эпоху Рудифь пришлось сложнее всего – ее пытались сжечь на костре как ведьму, заключить в монастырь и просто убить. Однако сделать это – означало прекратить наказание, а это было не подвластно людям. К тому же Ключник, так или иначе, вмешивался в события. Вот один пример: однажды молодой рыцарь знатной фамилии, которого начинали подозревать в колдовстве или одержимости собственные родственники, встретил на городской улице худенькую оборванную девушку в белой рубашке до пят – обычном облачении приговоренных. Она убегала, а издалека слышался нарастающий шум толпы, кричавшей: «Ведьма! Ведьма!». Рыцаря поразила какая-то серьезная сосредоточенность и почти полное отсутствие страха в лице беглянки. Едва ли он понимал, что им движет – какая-то внутренняя симпатия, жалость, восхищение, а может быть и месть всем этим глупым, жадным до крови людям – он подхватил девушку, посадил на своего коня и увез за городские стены, чем спас от костра. Она не сказала ни слова, и когда рыцарь на прощание предложил ей денег, молча взяла кожаный кошелек. Как сложилась его дальнейшая судьба – не ясно, но это был Ключник в очередном воплощении, и его миссия была выполнена.
Позднее началась охота на Рудифь различных тайных организаций. Часто они даже не знали, что именно ищут, руководствуясь древними преданиями и мечтая о власти. Через несколько сотен лет упорной борьбы победу одержал Орден охотников на вампиров, захвативший, наконец, долгожданный трофей в свои руки. К тому моменту она вспомнила свое имя.
Рудифь обнаружила удивительные и крайне полезные с точки зрения охотников способности – мало того, что она чуяла нечисть заранее, так еще и обладала такой физической силой, которая позволяла расправляться с вампирами буквально голыми руками. Здесь нужно отметить еще одну маленькую особенность – запах и вкус крови приводили Рудифь в исступленное состояние, пробуждая самые глубинные инстинкты, обостряя ощущения - на поверхность вырывался тот, кто более всего походил на демона. Соответственно с вампирами она расправлялась беспощадно и быстро, независимо от их ранга и возможностей. От ран девушка оправлялась чрезвычайно быстро, была вынослива и ловка. Однажды Рудифь совершенно неожиданно получила тяжелое ранение в голову, врачи Ордена сделали все, что могли, но пациентка впала в коматозное состояние. В этот момент произошло нечто необычное – она как бы разделилась: едва живое тело продолжало существовать в больничном крыле Ордена охотников, и в то же время вся Рудифь очнулась в совершенно незнакомом месте.
3. Как бы это ни получилось, едва ли такое событие было случайностью. Но об этом потом, а может быть и вовсе не в этот раз. Итак, Рудифь оказалась в совершенно незнакомом месте – длинном пустом коридоре, в который выходило множество дверей. Почти сразу она встретила там двух молодых людей, это были первые студенты Академии айнуров, с которыми Рудифь познакомилась. Они заговорили с девушкой, необычно одетой для этого места и явно совсем недавно оказавшейся в Академии. На вопрос об имени Рудифь, решившая соблюдать осторожность и осмотреться, назвалась первым, которое пришло ей в голову: Мелисса. Разговор происходил перед самым отбоем, на другом конце коридора появился ночной патруль Службы Безопасности, проверявший, все ли разошлись по комнатам. Молодые люди решили, что девушка новенькая и ничего пока не знает, поэтому, чтобы избежать нагоняя за прогулки в неположенный час, затащили ее к себе в гости. Дружелюбнее и обходительнее был высокий брюнет с поразительно синими глазами, по сути именно он поддерживал разговор. Его друг напротив явно был недоволен, а то и чем-то раздражен. Мелисса преимущественно молчала. Самым удивительным на следующий день оказалось, что в учебных списках действительно значится некая Мелисса Дэвинпорт, и, по всей видимости, это была именно та, которую еще вчера звали Рудифь. Она была определена на седьмой курс, в класс Б. На том же курсе в классе А учился ее вчерашний дружелюбный знакомый – Роберт Винздор. В том же классе, параллельно являясь старостой всего курса – его раздражительный друг – Чарли Ноттингуэй.
Мелисса решила позволить событиям плыть по течению, и хотя она не понимала, что произошло, но знала - такие вещи не бывают случайными.
Академия представляла собой престижное учебное заведение, находившееся при Первом Отделении на Страже пересечения миров, в котором преимущественно обучались будущие сотрудники указанной организации. Туда принимались дети в возрасте одиннадцати лет, имеющие необходимые задатки и склонности. В течение десяти лет они осваивали обширную обучающую программу, включавшую множество дисциплин вроде рукопашного боя, фехтования, изучения языков различных миров, магии, истории демонического мира, верховой езды и проч. Большое внимание уделялось физической подготовке, использованию различного рода оружия, поскольку учебное заведение было военного типа, равно как и организация, сотрудниками которой должны были стать выпускники. Помимо этого студенты осваивали этикет, хореографию, Академия старалась дать ученикам как можно более разностороннее образование, так чтобы после выпуска они могли бы свободно вернуться в человеческий мир, если не пожелают посвятить себя службе. Это краткое и наиболее общее описание того, что представляет собой Академия, более подробную информацию из-за объемности следует выносить отдельной темой.
Итак, Мелисса оказалась среди студентов, стараясь держаться незаметно, не привлекая внимания. Впервые она оказалась в таком месте, где о ней прежней ничего не знали и воспринимали как совершенно обычного человека. Тому, что и как менялось в Мелиссе в этот период, тоже можно посвятить отдельный рассказ, вкратце это выглядит так: она понемногу приспособилась к новой жизни, поначалу ей было очень странно среди этих не похожих на тех, что она видела прежде, людей. С Мелиссой неожиданно захотел подружиться эксцентричный с точки зрения большинства, рыжий парень по имени Шон. Постепенно в этой необычной, кипящей жизнью обстановке Мэл (теперь ее тут так называли) обжилась и немного оттаяла. Единственный страх заключался в том, что внезапное появление в Академии могло так же неожиданно закончиться.
Вскоре у нее начались проблемы со старостой курса. С одной из первых встреч Мелисса почувствовала какое-то смутное ощущение внутри – что-то, что подсказывало ей - это особенный, ни на кого не похожий человек. Он был ей интересен и даже симпатичен, а Рудифь редко интересовалась людьми. Тонкостям взаимоотношений Чарли и Мелиссы тоже можно посвятить отдельную главу (ай, это уже третий раз, когда я так пишу^^’) Она никогда по-настоящему никого не боялась, а Чарли, его презрительный взгляд, острый и злой язык – пугали Мэл.
В свою очередь Мелисса совершенно неожиданно, непрошено заняла его голову. Не сразу, постепенно, очень долго Чарли не признавался себе в этом. И чем больше ее там становилось, тем злее были его шутки, резче интонации и поступки. Чарли не сумел вытравить поглотивший и пропитавший его насквозь образ и с большим трудом сдался. Почему с трудом? Для этого нужно знать Ноттингуэя и его биографию.
Чарли был влюблен. Мелисса едва ли знала название тому, что в ней происходило, она ощущала крепкую привязанность, острую потребность в Чарли. В ней росло и крепло чувство, знакомое и прежде, только раньше оно было направлено на что-то другое, распылено в пространстве, а теперь сосредоточилось на одном человеке.
Происходившее было совершенно невозможно, учитывая наказание, бремя которого несла Мелисса. Но это было так хорошо!
Утром, после традиционного бала, закрывавшего каждый новый пройденный курс, Мелисса неожиданно вернулась назад, к тому месту и времени, где должна была находиться, не успев даже попрощаться.
4. Более чем через год Мелисса вновь оказалась в Первом отделении в составе сопровождения глав Ордена, отправившихся подготавливать почву для соглашения о сотрудничестве. Здесь следует сделать пометку: оказавшись в Академии в первый раз, Мелисса очутилась не только в совершенно незнакомом месте, но и в другом времени – лет за семь-десять до того, в котором находилась прежде. Соответственно, с момента встречи с Чарли на самом деле прошло около восьми-одиннадцати. За чуть больше, чем полгода среди айнуров Мелисса внешне изменилась заметнее, чем за все предыдущее время (после казни она стала выглядеть даже меньше, чем была).
Итак, Мелисса вновь попала в Отделение. Совершенно неожиданно оказалось, что главнокомандующий, с которым встречаются руководители Ордена – ни кто иной, как Чарльз Ноттингуэй. Встреча оказалась совершенно неожиданной, однако за время пребывания в должности Чарли научился контролировать свои эмоции, стал спокойнее и выдержаннее – виду не подал. Мелисса же всегда это умела.
Позже, с глазу на глаз между ними произошла довольно тяжелая сцена, впрочем, не помешавшая через какое-то время секретариату главнокомандующего ходатайствовать от его лица о переводе мадемуазель на должность личного телохранителя и заодно постоянного представителя Ордена в отделении. Орден был удивлен и вначале вовсе не собирался отдавать своего самого ценного охотника, но в дипломатических интересах, под давлением главнокомандующего, пришлось согласиться.
На самом деле Чарли назначил Мелиссу на эту должность вовсе не ради того, чтобы она охраняла его, а чтобы была рядом. Однако, сам того не ожидая, он устроил Мэл на самую подходящую работу, в исполнении которой ей едва ли можно было найти замену. Мелисса обладала отличным охотничьим чутьем, позволявшим выслеживать опасность, неожиданной при своих внешних данных силой, сбивавших с толку слишком торопливых противников, ловкостью и большим опытом. Чарли внезапно оказался очень тщательно защищен от возможных покушений и непредвиденных случаев, однако он считал, что не Мелисса должна оберегать его, а он ее. Дело в том, что главнокомандующий действительно обладал значительной магической силой, при этом поддерживая на высоте физическую форму и боевые навыки. Но Мелисса прекрасно знала, в чем разница: она-то не могла погибнуть и легко оправлялась от ранений.
Мелисса стала телохранителем Чарли, его главной опорой в трудные минуты, страстно привязанной и нежной возлюбленной, ревниво и беспощадно оберегающей свое счастье – с яростью волчицы. Мелиссу мало интересовали власть, политика, честолюбивые замыслы и даже месть. Она стала мудрее, сильнее и как будто обрела что-то из прежнего, глубоко спавшего внутри с давних времен. Мелисса нашла новый смысл, источник силы и существования.
Чарли ничего не знал о ее прошлом. Она и сама мало что помнила, первые столетия после казни промелькнули в беспрерывном бреду, то, что было до – находилось под запретом. Однако во сне прошлое постепенно, бессвязными фрагментами и обрывками приходило к ней. Только когда Чарли был рядом, сны не тревожили ее. И постепенно перестали причинять боль, а однажды отпустили насовсем.
Мелисса являлась источником древней силы, которой, даря свою любовь, наполняла и Чарли. Такая возможность была еще у Азилем, более того, тогда она об этом знала и не торопилась расходовать, считая особым, ценным даром, который можно было отдать только избранному. Это была своего рода универсальная энергия, способная не только поддерживать силы, быстрее заживлять раны, но и усиливавшая магические способности. Сложно сказать, знала ли обо всем этом Мелисса, но то, что она отдавала Чарли, было очень существенно. Впрочем, без особых потерь для себя, поскольку энергия черпалась не из нее, а через - из иначе никак не доступного источника.
Заметка: в десятилетний перерыв после исчезновения Мелиссы Чарли видел странный сон. Ему снилась сухая, серебряная от трав степь, и Мелисса, немного другая, как будто старше, но все-таки она, в доспехах и полном обмундировании. Пожалуй, и в глазах сверкало что-то другое – неукротимое, резкое. Он звал ее, а она как будто не узнавала, но смотрела молча, с любопытством. Тонкие ноздри чуть заметно раздувались, словно она изучала его по запаху. Чарли называл ее по имени, порывисто говорил о том, как скучает, как любит. Ему было очень горько, он с тоской спрашивал: зачем ты бросила меня тогда? Куда исчезла? В ее глазах проскользнула тень страха, но моментально исчезла. Мелисса молчала и как будто слегка улыбалась. По крайней мере, ее глаза улыбались. Потом придвинулась совсем близко, необыкновенно серьезная и тихая, как будто даже смягчив неукротимость взгляда, прикоснулась губами к его виску, и повлекла за собой. Никогда прежде во сне трава не пахла так поразительно пряно…
…Император призвал Рудифь к себе. Он находил, что она должна наделить его той силой, к которой – он знает – Рудифь имеет доступ. Рудифь спокойно отвечала, что ей дано право распоряжаться источником по своему усмотрению, не зависимо от того, кому она служит. «Что же мешает тебе одарить силой твоего покровителя?» - едва сдерживая гнев, спросил император.
«Я подарила ее другому» - ответила Азилем.
В будущем Мелисса родит Чарли ребенка, затем еще четверых.
Она отлично знает – они всего лишь крадут время у вечности, бесконечной для нее самой и имеющей финал для него.
И она не способна ни уйти вместе с ним, ни забрать его с собой.
Мелисса может только ждать – потом Чарли обязательно вернется назад, все возвращаются. И он узнает ее. Не может не узнать.
Или когда-нибудь она искупит свою вину, закончится срок наказания. И уже Чарли заберет ее с собой. Может быть, они будут жить в засыпанном снегом лесу – пушистый хвост за спиной, пружинистые сильные лапы и горящие глаза. Он и его нежная верная подруга, всей своей яростной волчьей душой преданные друг другу. И в сухом, скрипучем снегу совсем неподалеку будут возиться маленькие пушистые волчата.
Первосущества, разумеется, состояли не только из демонов, но последних было большинство. Они были непосредственным порождением некой изначальной сущности, сосредотачивали огромную силу и считали себя выше прочих существ, перворожденными детьми вселенной. Первоначально их было очень много и они были слишком сильны, честолюбивы и воинственны, чтобы мирно сосуществовать друг с другом, поэтому постепенно демоны почти истребили сами себя в кровопролитных междоусобных войнах. В процессе этой борьбы уцелели самые умные и хитрые, заполучившие таким образом могущество других. Некоторые из них, наконец, найдя уничтожение себе подобных бессмысленным занятием, удалились из этого мира в другие, более спокойные места. Некоторые продолжали бороться, осознавая приход другой эпохи и надеясь занять в новом мироустройстве главенствующее место, поскольку справедливо находили, что равных по силе им нет.
Все это привело к неожиданным результатам – убивая друг друга, демоны слабели, оставалось не так много реально обладавших силой, достаточной, чтобы держать в повиновении прочие многочисленные, активно развивающиеся расы. Параллельно с борьбой между представителями первосуществ, развернулась борьба против них, вначале тайная, но постепенно все более усиливавшаяся (условно назовем ее инквизицией). Это было движение, начатое высшими силами, контролировавшими мироустройство и крайне редко вмешивающимися в ход событий. Вторжение инквизиции предопределили следующие причины: эпоха демонов закономерно подходила к концу, они должны были уступить свое место в мироздании и отойти в тень в качестве великих, но не имеющих больше законного положения существ. Однако демоны имели совершенно иные намерения и упорно отстаивали свое право на существование, пользуясь тем, что противостоять им никто не мог. Это и привело в действие инквизиторский механизм. Естественно, к борьбе активно подключились представители самых разнообразных рас, понимавшие всю важность победы и непрочность собственного положения, до тех пор, пока демоны не повержены (так называемая низшая инквизиция).
В числе наиболее могущественных и опасных был древний демон, едва ли не один из первых, по имени Ассилем (как вариант Азилем), сочетавший внешность хрупкой девушки с выдающейся магической и физической силой. Помимо этого Азилем обладала умом, расчетливостью и хладнокровием, позволившими ей не только выжить в борьбе, но и создать репутацию, которая сама по себе во многом служила защитой и отпугивала большое число самонадеянных, но не равных противников, которые могли бы назойливо покушаться на могущество Азилем. В войне она преследовала сугубо личные цели, не слишком церемонясь со встретившимися соперниками. Азилем мало интересовала судьба гаснущего демонического рода, время от времени, если считала это необходимым, она соединяла свои усилия с какими либо союзниками, но преимущественно действовала самостоятельно. Нужно отметить, что в те времена ее внешность никому не казалась странной – тогда более всего понимали, что оболочка может скрывать самую неожиданную сущность, и является не более чем шелухой. Неожиданный внешний вид был вполне распространен и никого не обманывал.
К периоду между эпохами относится заключение договора между Азилем и правителем большого пограничного города-государства. Для нее это был хорошо взвешенный ход, обеспечивающий простую, но действенную магическую защиту, способ залечь на дно и на время исчезнуть из поля зрения врагов и инквизиции. Она признавала своим покровителем и сюзереном какого-либо правителя, и исчезала с магической карты как самостоятельная единица. Чтобы заполучить Азилем, нужно было либо иметь разрешение сюзерена (что было маловероятно), либо уничтожить его, что становилось практически невозможно, так как в защиту покровителя Азилем могла использовать силу какого угодно уровня и нести за это ответственность только перед ним. Таким образом, она становилась неподвластна почти никому и надежно защищена, а правитель получал в свое распоряжение мощную поддержку, которая могла способствовать усилению его государства, и давала возможность противостоять большинству возможных конкурентов.
Правитель, которому Азилем предложила заключить договор, с одной стороны жаждал заполучить такого вассала, а с другой страшно опасался, что она может предать его, а это грозило ему полнейшей гибелью. Хотя правитель знал, что его страх с момента заключения договора становится почти необоснованным, все-таки он был неспокоен и боялся той силы, которая оказывалась под его началом. Поэтому с его стороны последовало обязательное условие – Азилем должна была согласиться на наложение печати на как минимум половину и в подтверждение этого, равно как и преданности своему новому покровителю – сменить имя. Поскольку ей срочно необходимо было обеспечить себе безопасность, Азилем согласилась. Значительной частью своих возможностей она не пользовалась – слишком они были велики, поэтому соглашение было заключено. В случае смерти правителя, ограничивающая печать снималась. Азилем присягнула на верность и получила имя Рудифь. С этого момента она служила интересам правителя девятивратого города и никому более, инквизиция и враги потеряли к ней прямой доступ. Рудифь стала правой рукой правителя, вселяя ужас в его подчиненных, ей доверялись безопасность, армия, и контроль за исполнением высочайших указов. Никому кроме покровителя не подчиняющаяся, хладнокровная и беспощадная, Рудифь оказалась той опорой, на основе которой было построено могущество и нерушимость власти. Государство укрепилось, отбило натиск врагов, начало завоевательные войны и превратилось в империю. Это вызвало зависть и ненависть соседей, одни искали помощи у инквизиции, другие - у немногих оставшихся демонов. Последние находясь под жесточайшим натиском, мало интересовались делами полукровок и людей, редко шли на сотрудничество, а если и шли, то вовсе не те, кто действительно мог тягаться с Рудифью.
Она была чужда соблазнов, сильнее и неукротимее любого мужчины, трезвым и дальновидным полководцем, неутомимым воином. Про нее говорили – волчья душа, и – боялись.
Противники абсолютной власти правителя, завистливые соседи, инквизиция и просто желающие поживиться на развалинах торговой империи объединили свои усилия, неутомимо ища способ разрушить союз, обеспечивавший такую непозволительную независимость, и уничтожить обоих его участников.
Постепенно созрел заговор, был разработан план, опасность повисла над девятивратым городом. Рудифь настаивала на необходимости снятия печати, но ее покровитель все еще боялся таких неограниченных возможностей, считал эту меру крайней, не соответствующей реальной опасности. Пока он сомневался, колебался, и, наконец, почти решился дать согласие, заговорщики осуществили свои намерения. Они не убили его (это открывало бы Рудифь свободу действий и освобождало от наложенного ограничения) а погрузили в вечный сон. Вроде бы та же смерть, да не совсем. В считанные минуты после этого империя пала, большинство подчиненных, еще вчера преданных своему императору, сдались, многие бежали, некоторые погибли, обороняясь.
Печать, наложенная на Рудифь, не была снята, таким образом она не могла постоянно противостоять инквизиции, и прекрасно знала, что за этим последует. Немногие преданные вассалы прежнего правителя объединились бы под ее началом для борьбы, если бы Рудифь снова обладала всей полнотой распоряжаться своими способностями. Но в сложившейся ситуации они предпочли бежать.
Через полчаса после падения империи, в прилегавшем дворцовом саду, преследуемая, раненая Рудифь была захвачена в плен вражескими войсками, для храбрости собравшимися в большом количестве, и передана в руки инквизиции. Инквизиция, получив давно желанную жертву, назначила казнь «алчному и порочному порождению зла», именем Света прокляв ее и установив датой следующее утро.
Перед казнью, проходившей на холме за городом – особом священном месте, был оглашен приговор. Смерть признавалась слишком легким наказанием за совершенные преступления и количество пролитой крови для такого опасного, мятежного детища тьмы. Впрочем, Рудифь и не ожидала чего-то иного – по законам того времени с врагами расправлялись беспощадно.
Наказание состояло из нескольких частей – наказание вечностью, наказание презрением, наказание одиночеством. Рудифь была приговорена к отсечению головы, имеющему особый магический смысл, после чего начинались ее скитания по миру, срок которым – вечность, отовсюду гонимая, преследуемая и презираемая, поскольку чудовищные легенды будут предшествовать ее появлению, лишенная памяти и прошлого. От всей прежней силы ей останется совсем немного, ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы не умереть, все прочее будет запечатано.
Вместе с Рудифью в то утро казнили еще одного демона, опасного, но менее древнего. Он был приговорен к вечному скитанию следом за ней в роли Ключника. Ключник рождается человеком, и независимо от своего желания следует за приговоренной по векам, охраняя и не давая погибнуть. Только он может распечатать ее, но не по собственному желанию, а по решению высших сил. Или убить. По их же решению. Ключник уже не опасен для судей, но обладает внушительной по меркам смертных магической силой, что обеспечивает выполнение его миссии.
Зная о том, кто будет казнен вместе с ним, демон презирает и Рудифь и себя. Приговор приводится в исполнение, причем чтобы поставить Рудифь на колени, приходится сбить ее с ног. Она сухо и молчаливо смотрит на окружающих, время от времени с откровенным презрением. Ее казнят первой. Следом слетает голова будущего Ключника.
После исполнения приговора высшие силы отстраняются, считая свою миссию выполненной. Дальнейший надзор за Рудифью и Ключником переходит в руки низшей инквизиции. В результате борьбы внутри самой организации и постепенного забвения первоначальных идей потеряна тайна воздействия на Ключника. Запущенный прежде механизм продолжает регулировать сам себя, замкнувшись и исключив возможность внешних воздействий и подчинения чьим-либо интересам. Таким образом, высшие силы обеспечили невмешательство в приговор, чистоту искупления и отрезали доступ к огромной силе, которую в состоянии освободить Ключник.
2. Отовсюду гонимая, не принимаемая среди людей, ибо слухи и страх опережали ее появление, забывшая собственное имя, покрытая позором, она бежала отовсюду, движимая единственно инстинктом самосохранения. В большинстве случаев Рудифь притворялась немой. У сильного, хитрого и гордого существа приговор во имя Света и ритуальная смерть отняли все, оставив единственную задачу – спастись и выжить. Бесприютной и проклятой. В ней сохранилась малая часть силы, однако чем дальше, тем больше значение этой силы росло, поскольку магия постепенно покинула мир, населенный теперь людьми.
В смутную средневековую эпоху Рудифь пришлось сложнее всего – ее пытались сжечь на костре как ведьму, заключить в монастырь и просто убить. Однако сделать это – означало прекратить наказание, а это было не подвластно людям. К тому же Ключник, так или иначе, вмешивался в события. Вот один пример: однажды молодой рыцарь знатной фамилии, которого начинали подозревать в колдовстве или одержимости собственные родственники, встретил на городской улице худенькую оборванную девушку в белой рубашке до пят – обычном облачении приговоренных. Она убегала, а издалека слышался нарастающий шум толпы, кричавшей: «Ведьма! Ведьма!». Рыцаря поразила какая-то серьезная сосредоточенность и почти полное отсутствие страха в лице беглянки. Едва ли он понимал, что им движет – какая-то внутренняя симпатия, жалость, восхищение, а может быть и месть всем этим глупым, жадным до крови людям – он подхватил девушку, посадил на своего коня и увез за городские стены, чем спас от костра. Она не сказала ни слова, и когда рыцарь на прощание предложил ей денег, молча взяла кожаный кошелек. Как сложилась его дальнейшая судьба – не ясно, но это был Ключник в очередном воплощении, и его миссия была выполнена.
Позднее началась охота на Рудифь различных тайных организаций. Часто они даже не знали, что именно ищут, руководствуясь древними преданиями и мечтая о власти. Через несколько сотен лет упорной борьбы победу одержал Орден охотников на вампиров, захвативший, наконец, долгожданный трофей в свои руки. К тому моменту она вспомнила свое имя.
Рудифь обнаружила удивительные и крайне полезные с точки зрения охотников способности – мало того, что она чуяла нечисть заранее, так еще и обладала такой физической силой, которая позволяла расправляться с вампирами буквально голыми руками. Здесь нужно отметить еще одну маленькую особенность – запах и вкус крови приводили Рудифь в исступленное состояние, пробуждая самые глубинные инстинкты, обостряя ощущения - на поверхность вырывался тот, кто более всего походил на демона. Соответственно с вампирами она расправлялась беспощадно и быстро, независимо от их ранга и возможностей. От ран девушка оправлялась чрезвычайно быстро, была вынослива и ловка. Однажды Рудифь совершенно неожиданно получила тяжелое ранение в голову, врачи Ордена сделали все, что могли, но пациентка впала в коматозное состояние. В этот момент произошло нечто необычное – она как бы разделилась: едва живое тело продолжало существовать в больничном крыле Ордена охотников, и в то же время вся Рудифь очнулась в совершенно незнакомом месте.
3. Как бы это ни получилось, едва ли такое событие было случайностью. Но об этом потом, а может быть и вовсе не в этот раз. Итак, Рудифь оказалась в совершенно незнакомом месте – длинном пустом коридоре, в который выходило множество дверей. Почти сразу она встретила там двух молодых людей, это были первые студенты Академии айнуров, с которыми Рудифь познакомилась. Они заговорили с девушкой, необычно одетой для этого места и явно совсем недавно оказавшейся в Академии. На вопрос об имени Рудифь, решившая соблюдать осторожность и осмотреться, назвалась первым, которое пришло ей в голову: Мелисса. Разговор происходил перед самым отбоем, на другом конце коридора появился ночной патруль Службы Безопасности, проверявший, все ли разошлись по комнатам. Молодые люди решили, что девушка новенькая и ничего пока не знает, поэтому, чтобы избежать нагоняя за прогулки в неположенный час, затащили ее к себе в гости. Дружелюбнее и обходительнее был высокий брюнет с поразительно синими глазами, по сути именно он поддерживал разговор. Его друг напротив явно был недоволен, а то и чем-то раздражен. Мелисса преимущественно молчала. Самым удивительным на следующий день оказалось, что в учебных списках действительно значится некая Мелисса Дэвинпорт, и, по всей видимости, это была именно та, которую еще вчера звали Рудифь. Она была определена на седьмой курс, в класс Б. На том же курсе в классе А учился ее вчерашний дружелюбный знакомый – Роберт Винздор. В том же классе, параллельно являясь старостой всего курса – его раздражительный друг – Чарли Ноттингуэй.
Мелисса решила позволить событиям плыть по течению, и хотя она не понимала, что произошло, но знала - такие вещи не бывают случайными.
Академия представляла собой престижное учебное заведение, находившееся при Первом Отделении на Страже пересечения миров, в котором преимущественно обучались будущие сотрудники указанной организации. Туда принимались дети в возрасте одиннадцати лет, имеющие необходимые задатки и склонности. В течение десяти лет они осваивали обширную обучающую программу, включавшую множество дисциплин вроде рукопашного боя, фехтования, изучения языков различных миров, магии, истории демонического мира, верховой езды и проч. Большое внимание уделялось физической подготовке, использованию различного рода оружия, поскольку учебное заведение было военного типа, равно как и организация, сотрудниками которой должны были стать выпускники. Помимо этого студенты осваивали этикет, хореографию, Академия старалась дать ученикам как можно более разностороннее образование, так чтобы после выпуска они могли бы свободно вернуться в человеческий мир, если не пожелают посвятить себя службе. Это краткое и наиболее общее описание того, что представляет собой Академия, более подробную информацию из-за объемности следует выносить отдельной темой.
Итак, Мелисса оказалась среди студентов, стараясь держаться незаметно, не привлекая внимания. Впервые она оказалась в таком месте, где о ней прежней ничего не знали и воспринимали как совершенно обычного человека. Тому, что и как менялось в Мелиссе в этот период, тоже можно посвятить отдельный рассказ, вкратце это выглядит так: она понемногу приспособилась к новой жизни, поначалу ей было очень странно среди этих не похожих на тех, что она видела прежде, людей. С Мелиссой неожиданно захотел подружиться эксцентричный с точки зрения большинства, рыжий парень по имени Шон. Постепенно в этой необычной, кипящей жизнью обстановке Мэл (теперь ее тут так называли) обжилась и немного оттаяла. Единственный страх заключался в том, что внезапное появление в Академии могло так же неожиданно закончиться.
Вскоре у нее начались проблемы со старостой курса. С одной из первых встреч Мелисса почувствовала какое-то смутное ощущение внутри – что-то, что подсказывало ей - это особенный, ни на кого не похожий человек. Он был ей интересен и даже симпатичен, а Рудифь редко интересовалась людьми. Тонкостям взаимоотношений Чарли и Мелиссы тоже можно посвятить отдельную главу (ай, это уже третий раз, когда я так пишу^^’) Она никогда по-настоящему никого не боялась, а Чарли, его презрительный взгляд, острый и злой язык – пугали Мэл.
В свою очередь Мелисса совершенно неожиданно, непрошено заняла его голову. Не сразу, постепенно, очень долго Чарли не признавался себе в этом. И чем больше ее там становилось, тем злее были его шутки, резче интонации и поступки. Чарли не сумел вытравить поглотивший и пропитавший его насквозь образ и с большим трудом сдался. Почему с трудом? Для этого нужно знать Ноттингуэя и его биографию.
Чарли был влюблен. Мелисса едва ли знала название тому, что в ней происходило, она ощущала крепкую привязанность, острую потребность в Чарли. В ней росло и крепло чувство, знакомое и прежде, только раньше оно было направлено на что-то другое, распылено в пространстве, а теперь сосредоточилось на одном человеке.
Происходившее было совершенно невозможно, учитывая наказание, бремя которого несла Мелисса. Но это было так хорошо!
Утром, после традиционного бала, закрывавшего каждый новый пройденный курс, Мелисса неожиданно вернулась назад, к тому месту и времени, где должна была находиться, не успев даже попрощаться.
4. Более чем через год Мелисса вновь оказалась в Первом отделении в составе сопровождения глав Ордена, отправившихся подготавливать почву для соглашения о сотрудничестве. Здесь следует сделать пометку: оказавшись в Академии в первый раз, Мелисса очутилась не только в совершенно незнакомом месте, но и в другом времени – лет за семь-десять до того, в котором находилась прежде. Соответственно, с момента встречи с Чарли на самом деле прошло около восьми-одиннадцати. За чуть больше, чем полгода среди айнуров Мелисса внешне изменилась заметнее, чем за все предыдущее время (после казни она стала выглядеть даже меньше, чем была).
Итак, Мелисса вновь попала в Отделение. Совершенно неожиданно оказалось, что главнокомандующий, с которым встречаются руководители Ордена – ни кто иной, как Чарльз Ноттингуэй. Встреча оказалась совершенно неожиданной, однако за время пребывания в должности Чарли научился контролировать свои эмоции, стал спокойнее и выдержаннее – виду не подал. Мелисса же всегда это умела.
Позже, с глазу на глаз между ними произошла довольно тяжелая сцена, впрочем, не помешавшая через какое-то время секретариату главнокомандующего ходатайствовать от его лица о переводе мадемуазель на должность личного телохранителя и заодно постоянного представителя Ордена в отделении. Орден был удивлен и вначале вовсе не собирался отдавать своего самого ценного охотника, но в дипломатических интересах, под давлением главнокомандующего, пришлось согласиться.
На самом деле Чарли назначил Мелиссу на эту должность вовсе не ради того, чтобы она охраняла его, а чтобы была рядом. Однако, сам того не ожидая, он устроил Мэл на самую подходящую работу, в исполнении которой ей едва ли можно было найти замену. Мелисса обладала отличным охотничьим чутьем, позволявшим выслеживать опасность, неожиданной при своих внешних данных силой, сбивавших с толку слишком торопливых противников, ловкостью и большим опытом. Чарли внезапно оказался очень тщательно защищен от возможных покушений и непредвиденных случаев, однако он считал, что не Мелисса должна оберегать его, а он ее. Дело в том, что главнокомандующий действительно обладал значительной магической силой, при этом поддерживая на высоте физическую форму и боевые навыки. Но Мелисса прекрасно знала, в чем разница: она-то не могла погибнуть и легко оправлялась от ранений.
Мелисса стала телохранителем Чарли, его главной опорой в трудные минуты, страстно привязанной и нежной возлюбленной, ревниво и беспощадно оберегающей свое счастье – с яростью волчицы. Мелиссу мало интересовали власть, политика, честолюбивые замыслы и даже месть. Она стала мудрее, сильнее и как будто обрела что-то из прежнего, глубоко спавшего внутри с давних времен. Мелисса нашла новый смысл, источник силы и существования.
Чарли ничего не знал о ее прошлом. Она и сама мало что помнила, первые столетия после казни промелькнули в беспрерывном бреду, то, что было до – находилось под запретом. Однако во сне прошлое постепенно, бессвязными фрагментами и обрывками приходило к ней. Только когда Чарли был рядом, сны не тревожили ее. И постепенно перестали причинять боль, а однажды отпустили насовсем.
Мелисса являлась источником древней силы, которой, даря свою любовь, наполняла и Чарли. Такая возможность была еще у Азилем, более того, тогда она об этом знала и не торопилась расходовать, считая особым, ценным даром, который можно было отдать только избранному. Это была своего рода универсальная энергия, способная не только поддерживать силы, быстрее заживлять раны, но и усиливавшая магические способности. Сложно сказать, знала ли обо всем этом Мелисса, но то, что она отдавала Чарли, было очень существенно. Впрочем, без особых потерь для себя, поскольку энергия черпалась не из нее, а через - из иначе никак не доступного источника.
Заметка: в десятилетний перерыв после исчезновения Мелиссы Чарли видел странный сон. Ему снилась сухая, серебряная от трав степь, и Мелисса, немного другая, как будто старше, но все-таки она, в доспехах и полном обмундировании. Пожалуй, и в глазах сверкало что-то другое – неукротимое, резкое. Он звал ее, а она как будто не узнавала, но смотрела молча, с любопытством. Тонкие ноздри чуть заметно раздувались, словно она изучала его по запаху. Чарли называл ее по имени, порывисто говорил о том, как скучает, как любит. Ему было очень горько, он с тоской спрашивал: зачем ты бросила меня тогда? Куда исчезла? В ее глазах проскользнула тень страха, но моментально исчезла. Мелисса молчала и как будто слегка улыбалась. По крайней мере, ее глаза улыбались. Потом придвинулась совсем близко, необыкновенно серьезная и тихая, как будто даже смягчив неукротимость взгляда, прикоснулась губами к его виску, и повлекла за собой. Никогда прежде во сне трава не пахла так поразительно пряно…
…Император призвал Рудифь к себе. Он находил, что она должна наделить его той силой, к которой – он знает – Рудифь имеет доступ. Рудифь спокойно отвечала, что ей дано право распоряжаться источником по своему усмотрению, не зависимо от того, кому она служит. «Что же мешает тебе одарить силой твоего покровителя?» - едва сдерживая гнев, спросил император.
«Я подарила ее другому» - ответила Азилем.
В будущем Мелисса родит Чарли ребенка, затем еще четверых.
Она отлично знает – они всего лишь крадут время у вечности, бесконечной для нее самой и имеющей финал для него.
И она не способна ни уйти вместе с ним, ни забрать его с собой.
Мелисса может только ждать – потом Чарли обязательно вернется назад, все возвращаются. И он узнает ее. Не может не узнать.
Или когда-нибудь она искупит свою вину, закончится срок наказания. И уже Чарли заберет ее с собой. Может быть, они будут жить в засыпанном снегом лесу – пушистый хвост за спиной, пружинистые сильные лапы и горящие глаза. Он и его нежная верная подруга, всей своей яростной волчьей душой преданные друг другу. И в сухом, скрипучем снегу совсем неподалеку будут возиться маленькие пушистые волчата.
@музыка: Christina Aguilera - Fighter
-
-
25.07.2007 в 13:02И мы с тобой две маньячки на независимых и сильных девушек.
-
-
25.07.2007 в 13:56насчет живой - мне однажды так уже сказали, неужели правда?
ну, насчет принадлежности Мелиссы к девушкам я бы поспорила. она все таки не человек, первоначально у демонов не существовало деления по полу, т.е. внешние отличия были, но особой роли они не играли. но это я так
-
-
25.07.2007 в 14:39И правда-правда.
Я вначале занервничала на моменте перехода от третьей части к четвертой. Там столько пропущено - ну, как у них перелом в отношениях наступил, как они сблизились. Я вдруг решила, что ты не станешь это вообще делать, а потом до меня дошло, что оно вроде как бы между строк. Да? *с надеждой*
(и к слову, я скоро начну лисов требовать, ты совсем их забросила. ^^ А мне Нерлочки не хватает. Я из всех твоих мальчиков его больше всего люблю. После Чарли. И Роберта. И Норберта. И... *напряженно задумалась* Лисов, в общем, в студию!)
А ты будешь писать такое про Роберта? Просто биография Чарли уже вроде как была. А вот с Робертом вышла заминка. Там есть животрепещущий вопрос, который меня давно волнует.
-
-
25.07.2007 в 14:46Я планирую перепечатать и Чарли тоже: там все коряво и многое нужно подкорректировать. Т про Роберта было бы неплохо. А что за животрепещущий вопрос?
-
-
25.07.2007 в 16:02А вопрос такой - ты как-то упоминала про то, что Чарли воскресит Шарлотту. Это же будет? ну будет? *умоляющие глаза*
-
-
25.07.2007 в 16:12А я думала, ты интересуешься - было РМ или не было
-
-
25.07.2007 в 17:05-
-
25.07.2007 в 17:31-
-
25.07.2007 в 17:53-
-
25.07.2007 в 18:03-
-
25.07.2007 в 18:07Ну пусть у них все будет хорошо. ^^ Пожалуйста. Они такие хорошие, вряд ли они заслужили смерть кого-то из них.
-
-
25.07.2007 в 18:13насчет "все хорошо" не обещаю, но подумаю
-
-
25.07.2007 в 20:13-
-
25.07.2007 в 21:08"Наказание состояло из нескольких частей – наказание вечностью, наказание презрением, наказание одиночеством"
Вот это круто, сама придумала?
-
-
26.07.2007 в 08:39Ай эм Сама. А что тут такого особенного?
-
-
26.07.2007 в 09:01-
-
26.07.2007 в 11:22И потом, мне кажется искусственным, когда заварив ТАКУЮ кашу, в конце все жили долго, счастливо и умерли в один день. То есть, например и жили и умерли, но у них не было детей. Или были, но кто-то из них пошел по дурной дорожке - короче, требуется некая сбалансированность, чтобы сюжет не оказался пересахарен. А по моим ощущениям хэ - именно это и есть - сочащийся приторностью кусок сот. Поэтому, повторяюсь, я против самого названия - шаблона.
Начала делать черновик на Роберта и поняла - у него же куча пятен и непродуманных моментов в биографии!
-
-
26.07.2007 в 12:59Просто круто, понравилось)
Убей один мой комментарий, пожалуйста.
-
-
26.07.2007 в 13:40убила.
-
-
26.07.2007 в 13:43-
-
26.07.2007 в 13:46-
-
26.07.2007 в 13:50ты ценишь своих преданных читателей, м?)
-
-
27.07.2007 в 08:49-
-
27.07.2007 в 11:34-
-
27.07.2007 в 11:40Кто-то строит башни из слоновой кости, кто-то постигает тайны человеческой души, кто-то яростно ищет новые формы и фигуры, а кто-то предпочитает рисовать натюрморты с сырым мясом.
-
-
27.07.2007 в 11:50-
-
31.07.2007 в 10:51Хоктёнок и Цап., можно вклиниться в вашь диалог о хэппиэндах? Я больше поддерживаю цаповскую теорию - в жизни всё идеально не бывает, проблемы найдуться всегда. Но если говорить о творчестве, то, как по мне, лучше уж золотая середина: всё реалистично, есть и проблемы, просто главный герой научился с ними справляться, а с которыми не справился - на те забил, и живет счастливо))
-
-
31.07.2007 в 11:36критиковать приветствуется - в плане неясностей, неувязок и просто вопросов, возникших по ходу. Потому что я могла что-то упустить, для себя, как автора, очевидное.
Насчет творчества. Я считаю, что литературные произведения, фантазии и даже сказки без некого внутреннего подтекста, интриги и ключевой идеи, заставляющей читателя задуматься, цепляющей его душу - неинтересны. Хорошая книга - та, о которой думаешь и после. А не та, которую захлопнул с облегченной душой на счастливом конце и пошел есть макароны с сыром. И потом, повторяюсь, счастливый конец - некое клише, подразумевающее, что все, вот абсолютно все закончилось хорошо.
Какой конец в Преступлении и наказании? Плохой? Раскольникова сослали на каторгу, он убийца, измученный человек с истерзанной душой. Или счастливый? Потому что он через все перенесенное увидел истинное лицо своей идеи и обрел наконец путь к возрождению для новой жизни и Соню - возможно, как опору в этом пути. И автор сразу говорит, что эта дорога не будет легкой.
Стоящие вещи не судят по такому принципу.
-
-
31.07.2007 в 13:30Но это я отвлеклась)
-
-
31.07.2007 в 14:33Про одиночество не согласна, там не об этом. Но это мое имхо.
Взять Мастера и Маргариту. Хороший там конец? Едва ли. Плохой? Тоже нет.